Резеда прошлась янтарной расчёской — бабушкина, счастливая! — по шерсти на щеках. День будет трудный, но она готова. Сотни схем и чертежей, план освоения и берлогоформирования планеты Кинерма на 50 лет. Оппонировать будет Орест Сотников, и его линия понятна: никакого строительства на поверхности, сберегаем уникальную экосистему, консервируем по максимуму. Но нам нужен этот мир! Уже к вечеру Осенний совет проголосует за освоение планеты.

— Первым делом чем займёшься?
Вопрос штурмана застал Дамира врасплох. Столько дел было, столько данных нужно было собрать, что он совсем забыл о времени. В «кротовой норе» прошло, по корабельному времени, тринадцать суток. На Берлоге — двадцать два года.

— Они вспоминают о нас?
— Не знаю. Стараюсь не вспоминать, — хмуро ответила Васса.
Алтаю сейчас приходится хуже всех. Молодой паренёк, прилетел на стажировку, подружка у него была на Хабе-1, это когда-то считалось недалеко. Когда-то. До того дня, когда «кротовая нора» схлопнулась, и они оказались отрезаны от мира.

Корней с сомнением оглядел велосипед.
— Я же часа три на этом пилить буду.
Дядя Брус усмехнулся:
— Лапы подкачаешь, стажёр. Технику безопасности зубрил? Никаких транспортных средств на меду. Вообще ничего на меду. Оса учует и привет.
Корней украдкой оглядел легендарного пасечника. Весной он намоделил целую серию фигурок «Андрей Брусов», и у программисток с младших циклов они пользовались большой популярностью. Особенно та, где дядя Брус вырывал у насекобота реактор на «чёрном меду».
Подошла Глаша.
— Поехали, а то до заката не обернёмся.
Корней с подозрением посмотрел на программистку. У той в последнее время куча идей о том, что насекоботы — это зачин новой жизни. Надо взращивать их, подкидывать новые задачи, учить эмпатии, а не разбирать на запчасти.